Аркадий Гайдар - Том 4. В дни поражений и побед. Дневники
Нельзя сказать, чтобы последнее сообщение пришлось по вкусу Сергею. У него было слишком много шансов попасть в число подозрительных. И он, боясь быть слишком навязчивым, не стал спрашивать, что это за «коса».
«Жрать хочется, как собаке – подумал Сергей, очутившись на людной улице. – Хоть бы ломоть хлеба черного».
Повсюду сновали офицеры с крестами и без крестов, с повязками и без повязок. Солдат было мало. Изящные сестры с красными крестами выглядывали из проносившихся экипажей. Проезжали кавалеристы.
– Помогите несчастному солдату, принявшему муки за родину от большевистской чрезвычайки! – услышал позади себя Сергей.
Наконец он нашел толкучку, шумную и крикливую, где продавалась разная разность – от горячих пирожков до разорванных казенных седел.
– Беру франки и доллары! – подскочил к нему некто в сером. – Имеете, господин?
– Есть свежие французские булки!
– Яблоки! Настоящие антоновские яблоки!
– Продаете? Покупаете? – вырос перед ним субъект с сильным армянским акцентом. – Кокаин угодно?
Сергей молча протянул ему мозеровские часы.
– Э-э-э! Это не по нашей части, – ответил тот. Но, заметив, что Сергей собирается пройти дальше, схватил его за рукав: – Постойте, постойте, куда же вы? Можно и часики, если недорого. – Взвесив на руках для чего-то часы, он приложил их к уху и неодобрительно покачал головой. – Сколько?
– Тысячу, – наугад ответил Сергей.
– Триста!
Заметив, что Сергей заколебался, субъект забросал его отштампованными фразами:
– Ну, пятьсот!.. Крайняя цена… Дороже никто не даст! Самому нужны, потому только даю!
Получив деньги, Сергей подался сразу в сторону. Зашел в кабачок-подвальчик и потребовал обед.
В небольшом помещении было смрадно и шумно. За столом напротив сидели три офицера, уже порядком подвыпившие. Один то и дело ударял кулаком по столу и кричал:
– Хозяин!.. Почему музыка не играет?.. Армянская твоя морда!..
Или:
– Давай национально-российский марш… Сукин сын, большевистская башка!..
И хозяйский мальчишка поспешно в десятый раз заводил граммофон, и тот с сопеньем и хрипом начинал «Под двуглавым орлом».
В кабачке было душно, накурено, пахло затхлостью. Закусив, Сергей поспешно вышел.
На оставшиеся четыреста рублей он купил две пары офицерских погонов, иголку и ниток.
Затем Сергей поспешно смешался с народом, завернул за угол и торопливо пошел, разыскивая укромное местечко, где он мог бы преобразиться.
Через час, немного волнуясь, он в офицерской форме шел по улице, ища чего-то глазами.
Присяжный поверенный
Г. К. КРАСОВСКИЙ
«Это теперешний каратель, – решил Сергей. – Ну что ж, войдем!»
И он нажал кнопку.
Глава 10
Уже четвертый день живет Сергей в солидно-буржуазной обстановке.
Встретили его, по письму, приветливо, как своего.
– Скажите, почему вы так запоздали? – с легким укором спрашивала хозяйка. – Ведь письмо вам было передано уже давно.
– Ничего не поделаешь. Знаете, служба! Предполагал выехать раньше, но задержали.
Ему отвели небольшую комнату, обставленную тяжелой красной мебелью и широким кожаным диваном. Каждый день по утрам Сергей уходил, инсценируя «дела службы». Возвращался к обеду, а вечера проводил за чаем в столовой, посреди кружка друзей семьи Красовских.
Семья была типично буржуазная. Не аристократическая, но выдержанная и тонная. Ее внутренний механизм работал ровно и без перебоев, а жизнь текла плавно, своим чередом, как будто кругом ничего особенного и не происходило.
Все происходящее кругом в семье считалось недоразумением, неприятным инцидентом. А в худшем случае – беспорядком, должным скоро улечься и уступить дорогу прежней спокойной жизни. Как-то, между прочим, Сергей задал хозяйке вопрос: не думает ли она, что, в конце концов, уклад теперешней жизни пора бы изменить?
– Как же может быть иначе? – пожав плечами, ответила она. – Ну, я понимаю, сменить жизнь верхов, устроить другой образ правления, парламент, конституцию. Но зачем же личную жизнь ломать?
В голосе ее было столько неподдельного удивления, что Сергей перевел разговор на другую тему… Однажды вечером он сидел у себя в комнате.
– Константин Николаевич! – послышался женский голос– Идите чай пить.
«Ах, черт! – мысленно обругал себя Сергей. – Ведь это же меня!» И ответил поспешно:
– Сию минуту, Ольга Павловна! Зачитался, даже не слышу.
За чаем собралось несколько человек. Хозяйка – женщина лет тридцати пяти, в меру подкрашенная и подведенная; ее брат – тучный господин с жирным баском и лаконическими самодовольными суждениями обо всем; чья-то не то племянница, не то крестница, куклой наряженная Лидочка и еще какой-то субъект неопределенной категории, с козлиной бородкой и тщательно выутюженными складочками брюк.
– Сегодня доллар поднялся ровно в два раза! – громко проговорил тучный господин, ни к кому не обращаясь-Это грабеж форменный. За один день на сто процентов!
– Удивительно! – проговорил Сергей. – Что бы это значило?
– А то, что плохо работаете, господин офицер. Всё отступления да отхождения.
– Но постой, мой друг! – вмешалась хозяйка, желая смягчить его резкость. – Почему же это ты так говоришь Константину Николаевичу, точно это от него зависит?
– На это есть причины чисто стратегического характера, – ответил Сергей. – Я думаю, никто не сомневается, что в конце концов Добровольческая сумеет разбить красные банды.
– Не сомневаются? – Толстяк несколько иронически посмотрел на Сергея. – Нет, сомневаются, раз доллар вверх скакнул. Отчего он скачет, вы знаете?
– Нет! – откровенно сознался Сергей.
– Ну то-то! А скачет он оттого, что спрос на него большой. А почему спрос? Да потому, что уши навострили все; чуть что – и до свиданья. С нашими-то за границу не уедешь. А вы говорите – не сомневаются. Нет, уж у меня доллар на этот счет лучше всякого барометра…
– Константин Николаевич! – перебила его Лидочка, которой надоел этот разговор. – Вы на фронте были?
– Как же! Был, конечно.
– И красных видели? Пленных, – добавила она. – Расскажите, какие они?
– Какие? Вот, право, затрудняюсь сказать. Люди как люди.
– А вы… их не расстреливали? Сами, конечно?
– Сам не расстреливал, – ответил Сергей несколько насмешливо.
– А-а! – разочарованно протянула Лидочка. – А я думала, что сами. Скажите, а вы видели, как их?..
– Лидочка, перестань, что ты за чаем о таких неприятных вещах говоришь! Неэстетично даже… Для молодой девушки – и вдруг такие разговоры.
Тощий господин, просмотрев газету, отложил ее в сторону и сказал, обращаясь к Сергею:
– Читали?.. Нет! Какую новость еще выкинули. Все просоциализировали – и дома, и имущества, и храмы… кажется, больше нечего было. Так нет, решили еще социализировать женщин, – проговорил он раздельно и едко усмехаясь. – Женщин от шестнадцати лет и выше. Посмотрите, официальное сообщение!
Сергей посмотрел:
– Что такое? «Официальное сообщение»? Вырезка из «Правды»? Может быть, здесь несколько преувеличено, – осторожно заметил он. – Вряд ли они могут решиться на такую меру. Это вызвало бы целый бунт.
– Э! Одним бунтом больше, одним меньше – не все ли им равно. А что это правда, так я и не сомневаюсь. Например, знаете, у них там для Совнаркома некая госпожа Коллонтай есть. Шикарная, конечно, красавица, бриллианты… меха и все такое прочее. – Он посмотрел искоса на скромно опустившую глаза Лидочку и добавил с раздражением: –Да неужели не слыхали? Ведь об этом все говорят.
– Да, слыхал что-то, – уклончиво ответил Сергей. – Только верно ли это?
– Враки всё! – прислушавшись, заявил толстяк. – Разве всему, что у нас в газеты попадает, верить можно? Всякой дрянью столбцы заполняют, а про то, что нужно, ничего. У меня вон фабрика в Костроме, так хоть бы строчка была, как там и что? Всё на один лад. Всё, пишут, поломано, растащено, камня на камне не осталось. А встретил я недавно человека. «Ничего, – говорит, – все на месте, одно отделение работает даже понемногу».
– Ах, оставьте, Федор Павлович! – возразил ему господин с козлиной бородкой. – Нельзя же все о ваших фабриках. Нужно всесторонне осветить бытие этих бандитов. Это, в конце концов, необходимо для истории.
– Враки! – упрямо повторил тучный господин. – А если не враки, то и у нас не лучше. Декрета не издавали, а что кругом господа офицеры делают? Стыдно сказать!
Лидочка вспыхнула и снова потупила глазки, размешивая ложечкой простывший чай.
– Оставь, Федор! – вмешалась хозяйка. – Ты всегда что-нибудь… такое скажешь!
Она неодобрительно покачала головой. Сергей неторопливо грыз сухарь и слушал, как горячо доказывал субъект с козлиной бородкой.
